kovaleva в Про футбол и сосискиВ нашем университете было все как положено: и стадион, и наша собственная футбольная команда. Футбол, как вы понимаете, не наш, а американский, где могучие парни пытаются друг друга убить.
Играть там было очень почетно само по себе, плюс это еще давало какие-то учебные бонусы. Помню, как плакал один из наших студентов – осенью его не взяли в команду, потому что он был слишком маленький. Он был такой нормальный черный мальчик, весил килограмм сто сплошными мышцами, а рост у него был шесть футов и полтора дюйма, т.е. где-то полдюйма ему не хватило до нужного размера. Ужасно было жаль его, но мы не знали, как его утешить. Поэтому он, хоть и работал в столовой, и мог бы спретендовать на место у сосисок на матчах, никогда не принимал в этом участие. Даже смотреть на стадион не мог.
Так вот. Осенью и весной шли матчи. А на этих матчах мы открывали специальные точки, где можно было купить сосиски, чипсы с соусом и всякую газировку. Мы всегда знали, когда идет интересная игра, потому что тогда никто за сосисками не приходил. Но если игра шла так себе, то мы должны были непрерывно метать на прилавок еду и напитки. Что логично. Нас сумма продаж никогда особо интересовала, мы получали деньги по часам, зато этим интересовалось наше начальство. И если игра была совсем захватывающая, то в проходы выпускали коробейников: нас же с сосисками и напитками, чтобы если не гора к Магомету, то Магомет к горе. Это, конечно, было не то же самое, что неудачный матч, когда скупалось и съедалось все, но хоть что-то.
Вот это вид нашего кампуса сверху. Кампус – это все, что с правой стороны реки от дороги до полной мутности. Все учебные здания, общежитие, библиотека, парковка и прочее. Нашу базу с пабом и рестораном я отметила, а стадион на самом верху, за пределами четкости. Утром в сторону учебных зданий из общежития перла такая толпа студентов, что на дорогу ставили регулировщика, чтобы он эту толпу тормозил, и студенты на машинах тоже могли проехать.
На эти матчи выходила объединенная бригада из ресторана, паба, кейтеринга и столовой. Там была довольно четкая процедура, сколько человек нужно под какую операцию: сколько-то на кассу, сколько-то на чипсы, сколько-то на напитки. Я всегда стояла на напитках и производила их в промышленных количествах. Надо было только мониторить, чтобы концентрат в автомате не истощался и вовремя его менять, и еще своевременно подтаскивать мешки со льдом. Если во время осенних игр я еще была довольно дохлая и мешок поднять не могла, то во время весенних я управлялась с ними вполне прилично. Уже не помню, сколько они весили, но довольно много, каждый мешок был мне где-то до пояса. Забавным бонусом было то, что нам разрешалось пить кока-колу и все остальное без ограничений. Это было гениально, потому что за два месяца все напивались на всю оставшуюся жизнь, и больше никто никакой газировки не хотел. Ветеранов пищевой индустрии всегда было видно: они пили только воду. Я, когда только пришла, спросила нашего супервайзера Джейсона: «Ой, а почему ты воду пьешь? Кока-колу же можно...» Он только грустно посмотрел на меня и сказал: «И ты тоже скоро не будешь». Был прав, хе-хе.
Вот это я, не на работе, а просто в магазине. Зато меня видно, что редкая вещь на моих американских фотографиях. Я тогда везде снималась в режиме: вот достопримечательность, а вот я маленькая у подножья. Либо достопримечательность без меня.
На эти футбольные мероприятия нам выдавали желтые футболки огромного размера, в чем смысла никакого не было, потому что почти всегда было настолько холодно, что мы надевали кучу всего сверху, и от желтых футболок оставался только воротник, как видно на фотографии. Некоторые так вообще их не надевали. Я, кстати, на этой фотографии тоже есть – в черном свитере, в глубине кадра. Тут где-то треть нашей банды, остальные где-то бегают.
Эти коричневые столы, на которых все стоит, были основным структурным элементом любого мероприятия. Они были складные и устойчивые, все скатерти были заточены под них. Эти столы или драпировались специальной юбкой на клипсах, как здесь, или обматывались скатертями с помощью бумажного скотча. Проблемы возникали только если надо было задрапировать стол на сильном ветру, потому что верхняя скатерть, которую просто клали сверху в сложенном виде, все время норовила улететь. И надо было ее положить, а на нее поставить что-нибудь тяжелое, и желательно быстро. Однажды мы накрывали столы на 500 человек чуть ли ни на этом же стадионе, людей как всегда не хватало, а ветер был что надо. Сорвало не одну, а сразу три скатерти, все замерли в офигении, и только два самых быстрых супервайзера ринулись за ними, ритмично выкрикивая fuck, fuck, fuck. Поскольку супервайзеров было два, а скатертей – три, одну из них все-таки унесло в реку.
По инструкции, эти столы надо было вытаскивать из грузовика и нести на место вдвоем. Но где это видано – инструкции соблюдать. Круто было нести такой стол одному. Опять же, осенью я этот номер исполнить не могла, а весной – уже запросто.
Вообще той весной произошло много всего хорошего. Например, того студента, которого не брали в команду осенью, весной все-таки взяли. И мы за него страшно радовались, а потом ходили к полю – пытались разглядеть его там. Но куда там. Они в этих шлемах и сбруе с плечами все одинаковые. Мы только знали, что он наш и потому в зеленой форме, ну и все.
Так вот. Осенью и весной шли матчи. А на этих матчах мы открывали специальные точки, где можно было купить сосиски, чипсы с соусом и всякую газировку. Мы всегда знали, когда идет интересная игра, потому что тогда никто за сосисками не приходил. Но если игра шла так себе, то мы должны были непрерывно метать на прилавок еду и напитки. Что логично. Нас сумма продаж никогда особо интересовала, мы получали деньги по часам, зато этим интересовалось наше начальство. И если игра была совсем захватывающая, то в проходы выпускали коробейников: нас же с сосисками и напитками, чтобы если не гора к Магомету, то Магомет к горе. Это, конечно, было не то же самое, что неудачный матч, когда скупалось и съедалось все, но хоть что-то.
Вот это вид нашего кампуса сверху. Кампус – это все, что с правой стороны реки от дороги до полной мутности. Все учебные здания, общежитие, библиотека, парковка и прочее. Нашу базу с пабом и рестораном я отметила, а стадион на самом верху, за пределами четкости. Утром в сторону учебных зданий из общежития перла такая толпа студентов, что на дорогу ставили регулировщика, чтобы он эту толпу тормозил, и студенты на машинах тоже могли проехать.
На эти матчи выходила объединенная бригада из ресторана, паба, кейтеринга и столовой. Там была довольно четкая процедура, сколько человек нужно под какую операцию: сколько-то на кассу, сколько-то на чипсы, сколько-то на напитки. Я всегда стояла на напитках и производила их в промышленных количествах. Надо было только мониторить, чтобы концентрат в автомате не истощался и вовремя его менять, и еще своевременно подтаскивать мешки со льдом. Если во время осенних игр я еще была довольно дохлая и мешок поднять не могла, то во время весенних я управлялась с ними вполне прилично. Уже не помню, сколько они весили, но довольно много, каждый мешок был мне где-то до пояса. Забавным бонусом было то, что нам разрешалось пить кока-колу и все остальное без ограничений. Это было гениально, потому что за два месяца все напивались на всю оставшуюся жизнь, и больше никто никакой газировки не хотел. Ветеранов пищевой индустрии всегда было видно: они пили только воду. Я, когда только пришла, спросила нашего супервайзера Джейсона: «Ой, а почему ты воду пьешь? Кока-колу же можно...» Он только грустно посмотрел на меня и сказал: «И ты тоже скоро не будешь». Был прав, хе-хе.
Вот это я, не на работе, а просто в магазине. Зато меня видно, что редкая вещь на моих американских фотографиях. Я тогда везде снималась в режиме: вот достопримечательность, а вот я маленькая у подножья. Либо достопримечательность без меня.
На эти футбольные мероприятия нам выдавали желтые футболки огромного размера, в чем смысла никакого не было, потому что почти всегда было настолько холодно, что мы надевали кучу всего сверху, и от желтых футболок оставался только воротник, как видно на фотографии. Некоторые так вообще их не надевали. Я, кстати, на этой фотографии тоже есть – в черном свитере, в глубине кадра. Тут где-то треть нашей банды, остальные где-то бегают.
Эти коричневые столы, на которых все стоит, были основным структурным элементом любого мероприятия. Они были складные и устойчивые, все скатерти были заточены под них. Эти столы или драпировались специальной юбкой на клипсах, как здесь, или обматывались скатертями с помощью бумажного скотча. Проблемы возникали только если надо было задрапировать стол на сильном ветру, потому что верхняя скатерть, которую просто клали сверху в сложенном виде, все время норовила улететь. И надо было ее положить, а на нее поставить что-нибудь тяжелое, и желательно быстро. Однажды мы накрывали столы на 500 человек чуть ли ни на этом же стадионе, людей как всегда не хватало, а ветер был что надо. Сорвало не одну, а сразу три скатерти, все замерли в офигении, и только два самых быстрых супервайзера ринулись за ними, ритмично выкрикивая fuck, fuck, fuck. Поскольку супервайзеров было два, а скатертей – три, одну из них все-таки унесло в реку.
По инструкции, эти столы надо было вытаскивать из грузовика и нести на место вдвоем. Но где это видано – инструкции соблюдать. Круто было нести такой стол одному. Опять же, осенью я этот номер исполнить не могла, а весной – уже запросто.
Вообще той весной произошло много всего хорошего. Например, того студента, которого не брали в команду осенью, весной все-таки взяли. И мы за него страшно радовались, а потом ходили к полю – пытались разглядеть его там. Но куда там. Они в этих шлемах и сбруе с плечами все одинаковые. Мы только знали, что он наш и потому в зеленой форме, ну и все.