ankol1 в Невыдуманное о войне
"...Орлов Иван Михайлович – заместитель командира батареи, старший лейтенант, потом капитан. Гражданская специальность учитель. Родился в Ростовской области хутор Пришиб, жена учительница, имел дочь 1938-39 года рождения. Командовал батареей после Романова. Был тяжело ранен тремя осколками от снаряда: в голову, грудь и ногу. Я лежал рядом и мне достался один осколок, который запутался в вате фуфайки, на спине осталась синяя полоса, которая зажила через неделю. Иван Михайлович Орлов похоронен на кладбище села Ганновка Запорожской области, на правом крутом берегу Днепра. И.М.Орлов был замечательным человеком и смелым командиром. Мне с ним пришлось много находиться на наблюдательных пунктах и в боевых порядках пехоты, для поддержания её огнём нашей 120 миллиметровой миномётной батареи. Целыми днями приходилось проводить в беседах и рассказах из личной жизни, Орлов делился своим офицерским пайком. И.М. Орлов любил выпить, пьяный терял самообладание и рвался за водой на речку Миус (Кальмиус), которая находилась на нейтральной полосе. Мог устроить драку - батарея на батарею. У деревни Новая Петровка (1 км Юго-восточнее хутора Чапаевский), к нам в батарею случайно попал цыган, которого И.М. Орлов взял к себе в денщики. Иван Иваныч (так звали цыгана) до войны танцевал и пел в московских ресторанах вместе с женой. Попав в батарею из армейской художественной самодеятельности (привел его дивизионный прокурор), работать был не приучен. Окопов не копал, а старался влезть (когда холодно или при обстрелах) в чужой окоп или землянку, и расплачивался за это песнями и танцами, пел в основном цыганские песни. По своей природе был трус (до панического возбуждения и потери человеческого достоинства), чем вызывал отвращение. И.М. Орлов заставлял его разуваться до носков и танцевать и петь на потеху всей батареи, предварительно дав цыгану выпить водки. Если батарея попадала в село (проходом или на отдых), Иван Иваныч каким-то чудом умудрялся достать курицу. В конечном счете, он всем надоел, приспособиться ни к какому делу не смог, отправлять его в пехоту Орлов не стал. Под деревней Бессарабка (где жили в основном немцы-колонисты), на берегу Тилигуло-Березанского лимана, были оставлены ящики от мин, а Иван Иваныч был оставлен их сторожить – больше я его не видел.Мишакин – старший лейтенант, из Астрахани, тоже учитель. Попал в батарею из астраханского пехотного училища в тот момент, когда училища были брошены на защиту Астрахани, и в основном курсанты училища погибли под селом Яшкуль (ноябрь-декабрь 1942 года) в Калмыкии, недалеко от Элисты. (Южнее на 2 - 4 км от села Яшкуль расположены господствующие высоты, с которых на много километров просматривался наш передний край. Наше командование бросало всё, чтобы овладеть этими высотами, в том числе были брошены и три астраханских пехотных училища. После того, как был взят передний край немцев, огромные штабеля винтовок без деревянных лож лежали в немецких окопах, ложами немцы отапливали свои землянки. Для уборки трупов была создана похоронная команда, в том числе и из нашей батареи было выделено два человека – это П.Я. Боканев и З.А. Улезко (старики), которые копали могилы примерно на 120 человек и укладывали убитых, в этой работе помогали местные жители. После возвращения в батарею, П.Я. Боканев рассказывал, как он чуть не женился в селе Дивном или Приютном, где они также выполняли роль похоронной команды. Боканеву было примерно 47 лет, а невесте 18, но мужик он был статный, с черными усами и стройной фигурой). Мишакин был человеком степенным, кроткого нрава, никогда не шумел и не ругался. Замещал командира батареи, а после того, как комбатом стал И.М. Орлов (апрель 1943 года), Мишакин стал его постоянным заместителем и командиром взвода. Хорошие взаимоотношения были у Мишакина с медсестрой батареи Катей – тоже из Астрахани. Старший лейтенант Мишакин погиб в конце августа 1943 года при танковом артналёте, когда немцы расстреляли батарею прямой наводкой. Вместе с Мишакиным погибла и медсестра Катя, а с ними ещё четыре человека. Похоронены в общей могиле напротив хутора Зимовники на реке Кальмиус, у истоков балки направлением с востока на запад, в верховьях балки...
...Пеньков Кондрат – старший сержант, парторг батареи, родом из Курской области, примерно 1918 года рождения. С курским выговором, небольшого роста, белобрысый, курносый. Был помощником командира взвода, проводил большую работу по приёму солдат в члены партии. Смелый, не трусил в любой обстановке, образование у него было 5 - 7 классов. На хуторе Ново-Ясиновский, в Ростовской области, Пеньков умудрился жениться – заимел молодую жену и тёщу. При рытье окопов Пеньков работал сам, в расчёте, которым он командовал, всегда было весело - пели и плясали. Умел ладить со всеми и делиться последним.
Сологуб Павел – старший сержант, украинец. При формировании батареи был командиром расчета, потом в 1943 - 1944 годах был начальником боепитания. Одним из правил у Сологуба было всегда иметь при себе шинель, плащ – палатку, вещмешок и саперную лопату, винтовку не обязательно. Очень любил поспать, не любил работать. При копке окопов на оборонительном рубеже Сталинградского фронта у села Енотаевское, свою «порцию» окопов (около 14 м3 на сутки) – два зигзага по шесть метров двухметровой глубины и 0,6 – 0,8 метра ширины – делил между солдатами своего расчета, а сам демонстративно ложился спать, укрывшись шинелью с головой. У Сологуба было удивительное предчувствие к близости смерти или ранения, приведу три примера. Весной, в феврале начале марта 1943 года, батарея попала в окружение около станицы Пролетарской (южнее 30 км) у озера Маныч – Гудило. Сологуб шел за подводой вместе с отделением, вдруг, неожиданно побежал в камыши Маныча, через 3 - 5 минут вырвались немецкие танки – подводу раздавили, часть солдат спряталась в скирду соломы, а солдат Минаев из Астрахани был взят в плен. Брат Минаева работал корреспондентом в «Комсомольской правде», когда ему написали, что брат погиб, он очень просил что-либо выслать из личных вещей, ему послали перочинный нож. Но Минаев оказался жив – убежал из плена, пас коров у реки Сухой Еланчик, пришел в батарею осенью 1943 года, когда прогнали немцев. Второй случай. Наш наблюдательный пункт был расположен в железнодорожной будке в городе Матвеев Курган, около моста через балку. По железной дороге из района Донбасса подходил немецкий бронепоезд и обстреливал из тяжелых орудий Матвеев Курган, в том числе и наш НП. Однажды летом (июль 1943 года) Сологуб пришел к нам поспать, с тыльной стороны была веранда и на ней стояла кровать – вот на ней он и улегся отдохнуть. Спал – здорово храпел, вдруг, вскочил и побежал в подвал, через минуту – две разорвалась серия снарядов. Когда мы посмотрели шинель и плащ – палатку, на которых спал Сологуб, то они были посечены осколками – все мы удивлялись этому случаю и его предчувствию. Третий случай. Сологуб спал на зеленой травке в овраге, метрах в шести от него сидел солдат Пономарев из Астрахани, вдруг, Сологуб вскочил и убежал. Прилетел шальной снаряд и разорвался на том месте, где спал Сологуб – Пономареву оторвало пальцы на правой руке.
Букаренко Владимир – примерно 1922 года рождения, родом из Донецка (Сталино). Владимир Букаренко был среднего роста, полный, спокойный, с хорошим не вспыльчивым характером. Приказы и поручения выполнял добросовестно, не торопясь, обдуманно. Если он тащил катушку с проводом и замечал, что впереди стреляют или ложатся снаряды, то пережидал где-либо в укрытии, пока затихнет, и не подавал о себе никаких вестей. Не раз приходилось искать Букаренко по проводу. Найдешь, спросишь:
- Чего сидишь?
- А вот, пережидаю.
- Так давай по низине.
- А там тоже снаряды и мины, нечего торопиться на тот свет, там кабаков нет. Если и удастся проскочить, то всё равно связи не будет – порвет и провод погибнет. Это была не трусость, а хладнокровный солдатский расчет, который позволял и задачу выполнить, и остаться невредимым. В отделении управления Букаренко был штатным телефонистом, и создавалось такое впечатление, что телефонная трубка и аппарат УНФ-2 приросли к нему: трубка к уху, а аппарат к боку. Ночью он всегда привязывал трубку к уху и так чутко спал, что малейший зуммер в ухо приводил в движение язык, а иногда и во сне кричал: «Орёл слушает!». «Орёл» - позывной наблюдательного пункта, а «Волга» - позывной батареи. Сколько я помню, были эти позывные, их так много было, что любая разведка могла запутаться в «Орлах» и «Волгах». Обычно каждый хотел выбрать позывной из родных мест, что поближе к сердцу, чтобы напоминало родные места. Особенной дружбы Букаренко ни с кем не водил, жил со всеми ровно.
Чернышев Николай Семенович – старшина батареи, кубанский казак из станицы Ново-Лазаревская Краснодарского края, был человек уже в возрасте (лет 45). Как и всех старшин, Чернышева тоже считали жуликом, но он умел выкручиваться из любых положений, хорошо угождал командованию, в пекло особенно не лез. Во время сильных боев, старшина свое хозяйство старался держать как минимум в районе тылов дивизии. Если солдаты на наблюдательном пункте 2 - 3 дня сидели без продуктов, то Чернышев на это находил оправдание. Однажды, старшина проводил собрание на батарее и объяснял, что все продукты идут в общий котел, тогда солдат Грищенко задал вопрос: «Товарищ старшина, а табак тоже сыпете в котел? Мы его давно не получали». В общем, старшина был человек хозяйственный и о людях заботился, но трудные были годы, особенно 1942 и начало 1943 года. В 1969 году, будучи в Краснодарском крае, я заехал к старшине – это был уже старик, он имел свой дом, сад, на дворе много свиней, индюков, кур, уток. Жил на берегу реки Кубани.
Улезко Захар Алексеевич – 1895 года рождения, из станицы Апшеронской, повар батареи. Плотный, ниже среднего роста, из 65 человек клал на лопатки всех. Кухня, в которой варил Захар Алексеевич, представляла собой котел с топкой, сделанный из двухмиллиметрового черного железа. Котел укладывался на подводу. Как правило, на завтрак, обед и ужин варилось одно блюдо, если была вода, то кипятился чай – для этой цели был котелок поменьше. Поскольку батарея почти все время проходила по степной местности, дров не было, топили травой (кураем). Для того чтобы сварить обед, траву в степи собирали 12 - 15 человек. Кроме травы жгли прокладки из минных ящиков, подсолнухи, тростник, солому. Плохо приходилось, когда шел дождь или снег, в таких случаях на дрова шли даже фруктовые сады и деревья из лесопосадок. Хорошо горел порох в шелковых мешках и полиэтиленовой упаковке, захваченный на немецких батареях.Особенно Захар Алексеевич любил играть в карты, у него для этой цели была колода карт, которая была истрепана за два года, только чутьем можно было угадать - какая карта. Захар Алексеевич был малограмотным человеком, письма к его жене и дочери я писал за него, завязалась переписка с дочерью Юлей. Характерной чертой Захара Алексеевича было то, что он не терялся ни при каких обстоятельствах, все переносил стойко и спокойно.Любил выпить. В молодости занимался крестьянским хозяйством в Воронежской области, до войны работал пекарем, после войны кондитером. Он мне рассказывал, что так много пил – сотрудники боялись, чтобы он не сварился в котле. До войны и после войны жил в станице Апшеронской на улице Школьная. В 1969 году, когда мы проезжали на машине город Краснодар, Улезко З.А. жил в Краснодаре на улице Красная – была хорошая встреча, но на другой день пришлось уезжать, т.к. время не ждало. Всю ночь мы проговорили с Захаром Алексеевичем, вспоминая былые времена и походы, рано утром мы простились и поехали в сторону Сальска. Больше я Захара Алексеевича не видел..."
Источник: http://iremember.ru/memoirs/minometchiki/selin-vasiliy-grigorevich-/
